Беременность пролетела на высокой мажорной ноте, полная событий и впечатлений. Да и зачатию предшествовал эмоциональный подъем: я в последний раз слетала в Италию, которую я называю своей «второй родиной» и очень люблю, погуляла там по музеям и просто красивым местечкам, потом мы с мужем ходили в походы, проводя много времени вместе на природе, сентябрь 2006 года выдался теплый, эх, красота!!!

А на следующий день после зачатия, о котором я даже не подозревала, я уехала в командировку по работе на целых три месяца. Конечно, я возвращалась домой каждые две-три недели на несколько дней, но фактически первые месяцы беременности провела в 400 км от дома. Симптомов особых не было, за исключением задержки, но после того, как сделала первый тест, который оказался отрицательным, я успокоилась: «Очередной гормональный сбой, к которым я уже привыкла - подумала я – да и врачи мне говорили, что без помощи курса гормональных таблеток (года на три) самой забеременеть не получится». Прошел второй месяц, ничего особенного не происходило, но и месячные тоже не спешили…

В один из дней мне стало плохо, и я подумала, что отравилась несвежей пищей, но на всякий случай купила второй тест: каково же было мое удивление, когда он мне показал: БЕРЕМЕННА!!

Я...Сама… Да не может быть, вот здорово! Получилось!!

Я шла утром на работу, вернее, парила по воздуху от счастья…

Мужу сообщила вечером, переварив все, как следует, насладившись чувством наполнения, которое всецело охватило меняJ. Хотелось уже поскорее вернуться к нему домой, но я не могла, оставался месяц до окончания контракта …

Сразу после второго теста организм видимо решил, что ему предоставили достаточные доказательства беременности, для того чтобы выставить свои вкусовые требования: я резко расхотела пить молоко и зеленый чай, которые до этого употребляла в огромных количествахJ.

Несмотря на все чаще возникавшие желания полениться и отдохнуть, мне давалась сила, наверное, за двоих, посудите сами: поехала в самую трудную командировку (я переводчик), где условия проживания не шли ни в какое сравнение с городскими, плюсом был, разве что, свежий воздух; где нужно было работать каждый день с тремя иностранцами, каждый из которых разговаривал только на своем языке (как в анекдоте: собрались итальянец, француз и испанец, кстати, испанский пришлось учить на месте), где некуда было элементарно пойти отдохнуть. Тем не менее, я была на таком душевно-эмоциональном подъеме, что все эти условия были сущим пустяком, ведь малыш внутри меня, был настоящим волшебством.

По возвращении домой я уже «почувствовала себя беременной»: лень, сон, перепады настроения. Плакала над лирическими фильмами или из-за страшных новостей, перестала понимать шутки, слух обострился до предела, казалось, что мне в уши встроили локаторы. Начались визиты в консультацию, анализы, УЗИ, а я все ждала, когда будет уже известно, кто у нас: сын или дочка, и когда же малыш зашевелится? Когда мне сообщили, что будет дочка, сразу в голове возникло имя Даша, без сомнений и колебаний, как будто, так и должно было быть. Пришла домой и, ничего не говоря про пришедшее мне в голову имя, дала мужу список имен, он, выбирая, тоже остановился на имени Даша, и сказал, что подойдет. Так и решили.

Будучи в животике, Дашуня особо не капризничала, только уже там она больше слушалась своего папу, например, когда я ложилась спать, а она начинала «танцевать» внутри меня, нужно было, чтобы папа положил руку на живот, тогда она сразу затихала и становилась «послушной девочкой».

Не знаю, правда это или нет, но говорят, что ребенок уже в утробе слышит наши голоса и голоса окружающих, различает интонацию, мелодичность, и чем больше разных голосов ребенок слышит, тем лучше развивается его слуховое восприятие и языковые способности. Мне хотелось, чтобы она уже там начала воспринимать иностранный язык, поэтому я продолжала работать переводчиком (да и совсем «ленивым увальнем» стать не хотелось), помогала зарубежным парам, приезжающим усыновлять наших деток, сопровождала их в детские дома на общение. Когда приходила туда до беременности в «обычном состоянии», чувствовала боль за детей, и желание хоть как-то помочь, а когда уже сама ждала ребенка – это ощущение горечи за деток стало в десятки раз сильнее. В голове вертелись сразу две вещи: смотрела на детей, и не понимала, как можно отказаться от собственного ребенка; смотрела на будущих приемных родителей и понимала, как же мне повезло, что у меня будет Дашка! С каждым днем я разговаривала с ней все больше и больше, пыталась представить, какая она будет по характеру, на кого будет похожа…

Так, незаметно приблизился назначенный мне срок родов. Решила, что до и после родов хочу находиться в сервисной палате, потому что комфорт в такой ситуации играет не последнюю роль, да и была возможность себе это позволить…

По сроку еще до того, как меня положили в больницу, была путаница, в ОММ (куда я пришла рожать) мне поставили срок по последним месячным, в консультации он был где-то на две недели позже. Но раз по контракту – положили на неделю заранее. Только видимо совсем рано, хоть и подготовили меня там, конечно, уколами, физиопроцедурами и т.п., а Дашка вылезать не спешила. Шейка перспективная, но не готова, и все тут. В назначенный срок, 19 июня, мне позвонили все друзья, родственники, а я так и не родила. Зато наплакалась, глупенькая! С каждым днем ожидание становилось тяжелее, смотрела на девчонок, которые уходили рожать, и думала, ну когда же я? В итоге, после двух недель пребывания в ОММ, когда у меня уже сменилось три соседки по палате (все родили), мне сообщили, что роддом закрывается на летнюю санобработку, и что рожать мне придется в другом месте. «Ну, вот, а мне говорили, не родившей отсюда еще ни одна не выходила, а нас двоих все еще беременных девчонок с отделения выписывают» - подумала я. Проплакав, видимо оттого, что уже настроилась рожать в ОММ, и мне там понравилось, приехала домой, а на следующий день, 28 июня, поехала в 14 роддом. Ложиться туда заранее я не хотела, но так как была неразбериха со сроком, по последним месячным шла 43-я неделя, меня положили в ОПБ, ведь, сколько мне можно было переходить с пузиком – неизвестно. Врачи посмотрели меня и сказали, что к родам все готово, но раз срок уже большой, то поставили свои условия: или рожаю сама до 3 июля, или они с моего согласия 4 июля протыкают мне пузырь…

Я понимала, что в этом нет ничего страшного, и многим женщинам это делают, но настолько не хотелось постороннего вмешательства в процесс. Видимо в совокупности с моим нежеланием сдавать все анализы повторно по новому кругу, а также терпеть все прелести процедур (итак их терпела уже три недели), это условие с протыканием пузыря было последней каплей, и Дашка решила, что пора бы уже показаться на свет.

Я проснулась в понедельник, 2 июля, с утра от ноющей боли в животе, в 7-40 отошли воды, которые я так боялась пропустить и думала, что не почувствую или перепутаю с чем-нибудьJ. Я поняла, что сегодня я наконец-то рожу свою доченьку, и моей радости не было границ! Соседка по палате, которая лежала на сохранении с двойней, сказала, что я первая из девчонок, кто ТАК радуется родам, еще бы, я их ТАК долго ждала! Никакого страха перед неизведанной болью не было, ожидание просто убило его. Как светящаяся лампочка я выбежала из коридора к дежурной сестре, и понеслось… Душ, приготовления, потом родовая… Пришла, и перед тем, как сдать сотовый, успела позвонить мужу, попросила, чтобы мамам нашим не говорил, а то они весь роддом на уши поднимут…

На улице стояла жара, 32 градуса, мне разрешили открыть окошко и пить воду. Я ходила по палате, дышала, схватки усиливались, а время, казалось, стояло на месте. Когда стало совсем тяжело, попыталась закричать от боли, и тут же поняла, что делаю нам с дочкой еще больнее, пришлось неукоснительно следовать правильному дыханию и пытаться себя успокоить, хотя это было очень сложно. Я постоянно повторяла: «Скоро мы уже увидимся, надо еще чуть-чуть потерпеть, и все будет хорошо, у нас все получится, мы обе должны быть умничками». Или думала о том, что наши бабушки-прабабушки и по семь детей рожали, безо всякого комфорта, где-нибудь в поле или дома, а я тут в роддоме под присмотром врачей и что, не справлюсь с одним ребенком? И этот аутотренинг по кругу. Хочу заметить, что акушерка мне попалась просто отличная, красивая женщина средних лет, добрая, но при этом строгая, наверное, такими и должны быть акушерки. Она помогала мне все время, поддерживала, оставалась, когда я просила ее не уходить и побыть со мной (в этот момент оценила упущенную возможность партнерских родов, от которой отказалась сама, хотя муж был не против). От боли уже не знала, в какую позу встать, куда себя деть… Пришла врач (которая потом сменилась, Слава Богу), и сказала: «Терпи, терпи. Ты первороженица, у вас нормальные роды от 8 до 12 часов длятся». Сколько, сколько? Это, если схватки с 9 утра, мамочки мои! «Если к шести часам (вечера) родишь – будет отлично» - добавила она. Я от таких слов чуть сознание не потеряла. Правда, я не знала, сколько времени, потому что в родовой не было часов, сотовый забрали, а в коридор бегать со схватками, и смотреть на часы каждую минуту, было невмоготу.

Наконец-то пришел мой врач, мужчина, посмотрел меня и сказал: «Окситоцина поставим немного, зачем тянуть»… В итоге схватки усилились до предела, а я окончательно потерялась во времени. Я все боялась пропустить момент, когда захочется тужиться, а еще нельзя, и вдруг резко меня потянуло вниз. «Людмила Михайловна» - закричала я акушерке. Она прибежала, сказала, что делать, потом посмотрела, и говорит: «Ты рожаешь, тужься». Казалось, что головку рожала целую вечность. Врач давил мне на живот, а акушерка говорила: «Как же так, ты такая высокая, и совсем не спортивная, пресс-то совсем не качала, что ли?». Она была права, не качала и спортом не занималась, лентяйка. Всегда спрашивала себя, почему женщины кричат во время родов, неужели нельзя все сделать тихо и спокойно, без крика? А когда рожала, вдруг словила себя на том, что я тоже кричу, но не от боли и страха, просто крик вырывался сам по себе.

В 17-40, ровно через десять часов после того, как отошли воды, родилась моя Дашка, 52 см, 3700 г. Мне ее положили на животик, всю какую-то красно-синюю в чем-то белом, отрезали пуповину. Она зашевелила ручками и ножками, как бы, пытаясь ползти… «Вот мы и встретились, солнышко мое, сладкая моя девочка!» - сказала я с облегчением. Ее забрали измеряться и взвешиваться, пока меня зашивали, потом вернули мне на живот, завернутую уже в одеялко, и приложили к груди. С тех пор мы не расставались.

Так как родила во время ужина, мне принесли еду в родовую, дали отдохнуть и принесли сотовый, чтобы я со всеми поделилась своей радостью. Когда нас с Дашкой увозили на каталке в послеродовое отделение, я кричала акушерке, счастливая: «Людмила Михайловна, вы такой золотой человек!! Спасибо Вам огромное за Вашу поддержку и терпение!». А она мне ответила, чтобы я позанималась спортом, и приходила к ним за вторым.

Тем же вечером приехал муж, не смог удержаться от соблазна посмотреть на нас. Хоть время было уже не для посещений (21-30). Палата в послеродовом находилась на первом этаже, он подобрался ближе к окошку, насколько это было возможно, и сказал: «Ну, показывай скорей, где наша Дашуня?» Я ему показала дочку, и сказала, что за вторым пойду только с «эпидуралкой» или буду делать кесарево. «Ты все забудешь уже через полгода» - успокоил меня он.

Сейчас нашей дочке 10 месяцев. Она самое драгоценное, что у нас есть! Я понимаю, что по-настоящему счастлива. Но особенно я счастлива в те моменты, когда она широко улыбается и смеется своим звонким заливным смехом. Вот как сейчас, стоя рядышком, а улыбка ей моя досталась!!!